1.48 (Elisabeth) Юный Рудольф на самом деле тоже видит Смерть. Ревность мальчика по отношению к матери, первые неуверенные попытки привлечь внимание Смерти. Развязка, произошедшая уже много позже, в Майерлинге. Слэш, рейтинг на усмотрение автора.
Исполнение 1 - Посмотри, какой он… Франц пытается улыбнуться, пытается чувствовать гордость. У Империи теперь есть наследник, но на его лице гримаса отвращения, которую ему не удается скрыть. Франц – плохой актер. Изможденная Сиси и это розовато-красное нечто, которое она прижимает к себе, ее пронзительный вскрик, когда ребенка отнимают, поджатые губы матери : «Она даже в таком состоянии ухитряется нарушать церемониал!» - слишком много за этот день. Поцеловав руку жены, император удаляется в свои покои, чтобы через некоторое время ускользнуть из дворца. В салоне фрау Вольф неизвестному богатому гостю всегда помогут забыться… - Он похож на тебя. - Ты? Нет! Смерть всегда рядом. В самые важные моменты ее жизни она чувствует его руку на плече, и сейчас Элизабет настолько слаба, что не может ее сбросить. Смерть смотрит на нее, улыбаясь. - Какой неласковый прием! Я лишь хотел тебя поздравить. - Прошу тебя… - голос императрицы срывается на всхлип, - Прошу тебя, не трогай его. Он же… - …Всего лишь твой ребенок? – усмехается Смерть, исчезая.
- Мама? Мама?.. - маленький Рудольф замирает на пороге ее спальни. Сюда приходить наследнику запрещено, но он часто прибегает к матери вечерами, - Мама, кто это? -О ком ты? – пугается Элизабет, подбегая к сыну, - Рудольф, ты ходишь во сне, мой мальчик. Ты слишком много занимаешься и слишком устаешь… Пойдем, я отведу тебя в твою спальню. Но ребенок хватает женщину за руку и тащит за собой в комнату, показывая на окно: «Кто это, мама? Там, у стены?» Элизабет обнимает сына, прижимает к себе, и мальчик прячет голову в складках ее платья, всхлипывая. - Он приснился тебе, Рудольф… Там никого нет, поверь мне! - Кто он? В черном, там, мама, ну ты же видишь! Кто это? - Рудольф, там никого нет! – почти кричит императрица, силой уводя сына из своей спальни. - Друг… - шепчет светловолосый мужчина ему вослед, - Не бойся, скоро ты все узнаешь.
- Почему она сказала, что не видит тебя? Она же с тобой все время разговаривает, я знаю. Бабушка говорит, мама сумасшедшая, но она же только вопросы задает. Она сама на них не отвечает. Ты отвечаешь, да? - Иногда, - улыбается Смерть, - Когда могу ответить. - А мне ответишь? С ним легко. Он не такой чопорный, как отец, который ни разу так не обнял сына, только жмет ему руку на официальных приемах. Только обещает взять с собой на охоту, но никогда не берет. Он дарит странные игрушки, как тот хрустальный шарик, который Рудольф сейчас держит в руке. Тяжелый. А еще он рассказывает сказки и смеется. А смех и сказки – это то, что бабушка запретила, когда Рудольфу исполнилось пять лет. Рудольф не знает, как его зовут, этого человека, который снится ему или, может, мерещится после скучных дневных занятий. Он появляется ниоткуда, просто соскакивает с подоконника или выходит из-за шкафа. «Твоя мама уснула, - сообщает он, - Значит, меня здесь никто не увидит…» - Спрашивай, - усмехается его гость. Он сидит в кресле, подперев щеку рукой. Рудольф, не догадываясь об этом, садится на кровать в точно такой же позе. - А она… Она про меня говорит? Смерть складывает руки у губ и закрывает глаза. - Конечно, говорит. О ком ей еще говорить? - И что она говорит? Смерть подходит к нему вплотную и треплет ребенка по голове. Рудольф цепляется за его руку, кажется, если поднять, то он повиснет на нем. Смерть подхватывает его на руки и легко укладывает на спину на шелковое покрывало. - Она просит, чтобы у тебя все было хорошо. Спи.
- Тебя давно не было. Я… - Я знаю. Можешь не рассказывать. Или наоборот, расскажи. Ведь герцогиня в трауре. - Я убил кошку. - Просто герой! Страшно было? - Нет, не было. - А может, жалко? Тоже не было? - Мама говорила, ты всегда приходишь, когда кто-то умирает. - Так ты убил кошку для меня? - Я… - Не нужно. Не нужно убивать, чтобы увидеть меня. Не делай так больше, хорошо? Мальчик утыкается лицом ему в бедро. - А как ты тогда узнаешь, что ты нужен мне? - Узнаю… Она скажет мне. - Она целыми днями пишет письма. Закрывается и пишет. Знаешь, та кошка так орала, когда я… Люди тоже?.. - Люди? Нет. - Им не больно умирать? - Я не знаю, - пожимает плечами Смерть, - Я никогда не пробовал. Однажды расскажешь мне сам. - А когда это будет? Но он делает вид, что не слышит, слишком увлеченный книгой, первой книгой, попавшейся ему на глаза. Когда это будет? Он не отвечает на такие вопросы. Он и не знает на самом деле. Должны же быть в жизни и для него какие-то загадки?.. - Маме никогда не нужно было убивать, чтобы увидеть тебя… - шепчет Рудольф, сжимая кулаки, почти одни губами шепчет, зная, что он все равно услышит.
- Возможно, это лучше - умереть сразу. Умереть сразу, чем умирать каждый день понемногу. Ты думал об этом когда-то? - Мария? Я не хочу говорить об этом. Ты ничего не знаешь о нем, и… Сейчас не надо. - А когда-то это станет нужно? - Сейчас, - прошептал эрцгерцог, нажимая на курок. Тело его любовницы упало на пол неуклюже, как кукольное. Умирать каждый день… Он и умирал. С самого своего рождения умирал каждый раз, как мать притворялась глухой, стоило заговорить о нем. Каждый раз, как она была беззаботно-веселой, заходя в комнату сына лишь для того, чтобы убедиться, что его там нет и Рудольф один. Умирал, когда вместо матери и отца рассказывал о своих победах мужчине, которого никто никогда не видел. Мужчине, который появлялся во дворце перед несчастьями и которого по неясной причине так боялась его мать, запрещая упоминать о нем. Единственный, кто почти с радостью воспринял его известие о Марии, единственный, кто, как и сам Рудольф, не любил Стефанию. Знал ли он, чем все закончится? А если знал, то жалел ли об этом?.. Ведь он не думает, как это - больно ли, холодно, страшно… - Ты прости меня, Мари, ты прости меня… Просто он больше не приходит … - сбивчиво шептал эрцгерцог, гладя по волосам свою мертвую возлюбленную, - Ты единственная, кому я мог верить, от кого я никогда не отказался бы, если… - Если что? – вкрадчиво раздалось из-за спины, - Я же просил тебя… И ты обещал мне, Рудольф. Наследник на мгновение прикрыл глаза. Снова слышать его голос, боже… - Ты всегда приходишь… Ты… У меня не было выбора. Только так. Я не мог больше ждать. Я всего лишь ускорил нашу встречу. Смерть усмехается и протягивает ему руку, словно приглашая. Он полулежит на кровати и смотрит из-под прикрытых ресниц на труп девушки, избегая смотреть в глаза Рудольфу. Если это убийство - всего лишь просьба несчастного эрцгерцога о помощи, то людям не может быть больно. Они так просто и так смешно умирают, они умирают по таким глупым причинам. Против воли самой Смерти умирают… Неуклюже завалившись на одно колено, Рудольф прижимает его руку к губам. Смерть не станет заставлять или принуждать, зачем ему это, если он одним взглядом подчиняет себе чужое тело? Он просто позволит Рудольфу исполнение его просьбы. Последняя воля приговоренного всегда исполняется, какой бы абсурдной она не была. На глазах от боли выступают слезы, а он смеется так же, как тогда, как Рудольф был ребенком и еще гордился своим происхождением, родителями и страной. Гордился всем тем, что оставило его в этой беде. Эрцгерцог понимает, что от него ждут, когда Смерть толкает его вниз. Он согласен на все, только не оставляй меня здесь, пожалуйста, не оставляй здесь, забери с собой… Если кто-то и может вытащить меня из этих заговоров, то только ты. Ты поможешь мне? Его губы полуоткрыты в усмешке, и он чуть заметно наклоняет голову, поднимая принца на ноги. Прикосновение холодных губ обжигает, и Рудольф не может отвести взгляд от его глаз, проваливается в их глубину, не может дернуться, вырваться. Не пытается. Что-то холодное у виска: его губы, руки, дуло пистолета? У Смерти безумные ярко-голубые глаза. Выстрел.
Ох, дорогой автор... У меня даже слова все из головы повылетали. Это очень здОрово, правда! Ваш Рудольф прекрасен. Я в таком восторге, передать не могу. Так, ради интереса, вы по Крегеру писали или по Камарашу?) Большое спасибо, что взялись. И что так мастерски исполнили. З.
по Крегеру писали или по Камарашу? ооооох... сложный вопрос... Автор сейчас под венграми, поэтому здесь некий синтез... Но Уве точно нет. я очень рада, что Вам понравилось. Спасибо!
А фест у нас совсем-совсем анонимный, да? Автор(заказчик) может раскрыться по просьбе в течение тура/по собственному желанию после окончания тура в специальном посте.(с) Новая редакция Правил.
ЗЫ Автор сейчас под венграми, поэтому здесь некий синтез... Но Уве точно нет. Собу и Камараш?!
У меня даже слова все из головы повылетали.
Это очень здОрово, правда! Ваш Рудольф прекрасен. Я в таком восторге, передать не могу.
Так, ради интереса, вы по Крегеру писали или по Камарашу?)
Большое спасибо, что взялись. И что так мастерски исполнили.
З.
ооооох... сложный вопрос... Автор сейчас под венграми, поэтому здесь некий синтез... Но Уве точно нет.
я очень рада, что Вам понравилось. Спасибо!
А фест у нас совсем-совсем анонимный, да?
Автор(заказчик) может раскрыться по просьбе в течение тура/по собственному желанию после окончания тура в специальном посте.(с) Новая редакция Правил.
ЗЫ Автор сейчас под венграми, поэтому здесь некий синтез... Но Уве точно нет.
Собу и Камараш?!
они самые... Хотя я не визуализировала... Просто Смерть), собирательная такая.
автор, наверное,только что спалился)
Все равно Смерть замечательная!)
З.
Автор, я посылаю вам много-много лучей любви
Присутствие камарашевой энергетики, кстати, тут явно ощущается
Konnysole, да?) автор уже сам запутался) значит, Камараша из меня пока не вытравить))) но это и неплохо)
Возможно, там не только Камараш, просто других я еще плохо знаю
Но влияния Уве как-то не почувствовала