1.29

суббота, 20 октября 2012

02:25

все записи пользователя в сообществе European Musical fest

1.29 (Elisabeth) Дер Тод/Рудольф, Дер Тод/Элизабет. Элизабет случайно застает своего сына и Смерть. Внезапно ей нравится. Дер Тод не против доставить своей любимой хотя бы такое удовольствие, поэтому тискает Рудольфа почти не скрываясь.
Было бы здорово, если бы помимо вуаеризма со стороны Элизабет было бы прописано БДСМ в паре Рудольф/Тод.

@темы: I тур, гет, выполнено, слеш, Musical: Elisabeth

URL

Поделиться

Итоги конкурса "Принцесса ЮГА": посещений - 276... Лита. У неё всегда были враги, но все они были приходящим... Со своими сотрудниками я хочу быть уверенным, оптимистичн...

Тот дождь показался мне таким необычным. Было ощущение сн... По многочисленным просьбам :mad: и наездам :abuse: со... как неуютно нервно все сегодня, как хочется сойти с ума, ...

Комментарии

22.11.2012 в 14:21

Гость

Исполнение 1. Сожалею, БДСМ не вышло.
читать дальшеУ Рудольфа очень горячая кожа - нежная и горячая, Дер Тод не может это ощутить, но фиксирует разумом, проводя полупрозрачной рукой над покрытым испариной лбом кронпринца. И юноша отзывается, словно на ласку, - чуть приподнимается, вздрагивая, тянется навстречу - чтобы ледяное прикосновение Смерти остудило выжигающий его изнутри огонь лихорадки. Дер Тод расположился на краю сбитой постели и не смотрит на спящую, вымотанную сиделку. Врач совсем недавно ушёл - и Рудольф, измученный лечением едва ил не больше, чем болезнью, сейчас такой податливый и очень близкий. Очень рядом. Дер Тод всматривается в его лицо, наблюдая в чертах знакомый росчерк, очень знакомый абрис губ и линии носа. Оно не на поверхности, не сразу заметно - особенно когда Рудольф здоров, он вроде бы совсем не похож на мать, но сейчас, в своём жаре и порыве, с заострившимися предсмертно чертами он - слепок с Элизабет. Её тень. Её присутствие так заметно, что Дер Тод замирает, замирает тонкая ледяная ладонь над лицом мальчика. Смерть склоняется к нему, нависая, почти касаясь губ - и Рудольф стонет, мучительно и с наслаждением, отзывается, разметавшись среди влажных простыней. Он обнажён и обмотан ими, чтобы холодная ткань сбивала жар, но сейчас ткань уже не холодная и не такая уж и влажная, и вся скорее на кровати и на полу, чем на нём. Он очень горяч, и Дер Тод словно греется рядом, хотя согреться не способен. Кронпринц очень горяч - особенно лоб, живот, пах. Он мраморно бледен, и отдаётся каждым жестом, предпоследним вздохом. В последний момент Дер Тод не касается его губ своими, только потирается ледяной щекой о щёку, и чужая живая дрожь и жар врываются в него, обволакивая. Этого не может быть, потому что не может быть никогда.
- Ппожалуйста, - шепчет Рудольф. Он такой милый и беспомощный, такой отчаянный и готовый на всё. Дер Тод уже умеет определять, когда считать человека красивым по человеческим меркам, и знает, что Рудольф красив. Смертельный холод остужает горячее дыхание и кожу - на лбу, шее, груди, животе, в паху. Дер Тод чуть отстраняется, продолжая гладить обнажённого юношу, и того знобит, конечно, и дыхание становится сбивчивым и хриплым. Особенно когда за спиной Дер Тода на пороге спальни сына встаёт Элизабет.
Дер Тод знает, что она привалилась к косяку за его спиной - и столько живого для него, пожалуй, слишком. Она гладит себя по шее, и ладонь Дер Тода сжимается на шее Рудольфа, чуть сдавливая. Юноша бьётся под ним пойманной серебристой рыбкой - хрупким, как все люди, жарким и зовущим его. Ппожалуйста, продолжай.
Дер Тод опять склоняется к кронпринцу, не оборачиваясь - в нём и без того отдаётся каждый жест Элизабет. Ей холодно и страшно, и она обнимает себя за плечи, а Смерть - ведомый её желанием, обнимает Рудольфа, вздёргивая его, почти сажая на кровати. И тот доверчиво улыбается, не открывая глаз, от рывка закидывая руки Смерти за шею, словно бы тоже обнимая его. Горячая плавящаяся марионетка из свечного воска. Они оба его хотят. И Дер Тода обжигает это понимание, хотя его ничто не способно обжечь. Он целует Рудольфа в шею, словно любовника, замедляя пульс юноши сразу на несколько ударов в секунду. И тихий вздох наслаждения - его и Элизабет - раздаётся одновременно. И этого не может быть, потому что не может быть никогда. Дер Тод выпускает юношу из объятий, оборачиваясь к Элизабет, но та не смотрит на него. Она смотрит на сына расширившимися от ужаса глазами, пытаясь что-то сказать, кажется - разбудить служанку, но только хриплое дыхание вырывается из её груди. Кажется, это слова проклятья. И стихия Смерти кажется упорядоченной рядом с этой стихией людских желаний. Дер Тод отступает от кровати Рудольфа, отступает к окну, за которым - звёзды и ветер, за которым - миллиарды жизней, которые требуют его к себе внимания, в то время как здесь, в дворцовых покоях очередная мать рыдает над постелью чуть живого сына.

URL